Артем Лис
Сообщения : 131
Дата регистрации : 2011-06-06
 |  Тема: Театр Облако  Ср Май 29, 2013 10:35 pm | |
| Театр Облако.
Есть в городе одно место в которое стоит придти, даже если вы не любите театр, как я. Искусство которое творят горожане в современном пространстве и времени - это тема требующая многих часов разговора. Можно много говорить о том, что такое искусство и неискуство, можно рассуждать о формах и новаторстве. Только, на мой взгляд, все это пустота потерявшая всякий смысл. А вот что не теряет смысла, так это чувства: любовь и ненависть, страх и отчаяние, надежда и разочарование; вечные спутники человека в огромном Городе-Мире. Все то что по настоящему волнует и требует медитации, размышления, говоря по русски. Размышлять полезно, особенно в наше время. Осознанность делает чувства сильнее и значительнее. Осознанность придает смысл даже простым ежедневным мелочам. Есть такое место в городе, где происходит волшебство. Пусть это не огромное полотно, не безумные кровавые порывы суицидного гения-гуманизма. Это простые понятные мысли, высказанные с предельной открытостью, почти наивно и даже простодушно. И от того, эти мысли, становятся ощутимыми, их можно взять в руки и унести с собой. Это театр облако, театр текущей реки, обнимающей город, театр мгновение, которое пролетает над нами, рассыпаясь, разрываясь на части и дарит нам необыкновенную радость детства там, где процветает смерть и разрушение.
Я побывал на, так называемом, «закрытии театрального сезона» Мастерской Театральных Миниатюр имени менЯ, 25 апреля. Никогда не понимал, что значит «закрытие сезона». Как можно «закрыть», то что живет и двигается, изменяется каждую секунду? А к «МТМ имени менЯ» понятие изменчивости не просто применимо, оно от него неотделимо! Его просто не оторвать от этого театра. Его спектакли всегда неповторимы. Вы можете пять раз придти на их постановку и каждый раз это будет другая жизнь, другие страсти, другое безумие. Этот театр каждую секунду меняет свою форму, как облако в небе.
Я побывал на «закрытии сезона». Но занавес не опустился. Перед тем как показать представление публике, Катя Темнова, режиссер, автор, идеолог и философ театра, ответила на несколько моих вопросов. Не хотелось придавать им литературный стиль, ни вопросам, ни ответам. Как сказалось, так и передаю. Какие-то мысли остались неоконченными... Значит так тому и быть. Считайте это потоком сознания, облаком меняющимся под дуновением ветра...
И так, театр-облако «МТМ имения менЯ»!
А: Сегодня закрытие театрального сезона, какие события ты бы хотела отметить? Что тебе кажется важным?
К Т: Наверное важными были некие технические опыты в «Интернет лапше» (спектакль поставленный по реальным записям пользователей интернета, которые они сами прислали в МТМ - прим. Авт.), когда мы пытались такое мировое явление, как интернет, перенести на сцену. Еще такой же работой, все таки, стал проект документального спектакля - это «Живая книга», где реальные персонажи говорят о своей реальной жизни и в зрительном зале людям интересно это слушать, эту реальную жизнь. И наверное последнее, это пробы реанимировать Островского, сделать его более современным. Классика это конечно современно, но все равно должна меняться стилистика языка.
Интернет лапша.
А: Давай поподробнее. «Интернет лапша» - что это? Что хотели сказать?
К Т: Ну дело в том что для многих интернет это некое загадочное пространство. При том, что сейчас может быть не у всех, но все таки есть компьютеры. А для некоторых это часть жизни. И выяснилась такая вещь, мы разговаривали с ребятами и я спросила - «что такое интернет»? И все озвучили очень разные ответы, кто-то говорил что это контакты, социальные сети, кто-то говорил что это прежде всего информация для работы, получения знаний, то есть обучения. И я все дальше углублялась и спрашивала - «как одним словом можно было бы все таки назвать»? И пришли к тому, что все таки это «связь». Вот такое простое вроде бы объяснение. Это не телевизор и даже не телефон, это какая-то новая связь между людьми, связь которая так сильно повлияла на мир, которая мир сделала маленьким, провинциальным. Потому что в принципе ты можешь выйти в любую точку земного мира за считанные секунды. И она, связь, оказалась таким явлением которая влияет на твою жизнь постоянно, реально. Вот мы видели арабские революции, там еще что-то, в них участвовала вот эта странная связь - «интернет». Мы пытались поговорить об этом...
А: Удачно?
К Т: Нет. Пока нет. Пока это не то впечатление , которое должно быть. Потому что пока это какое-то очень личное впечатление, а должно быть более общее, то есть люди должны прийти и сказать: «Да, это интернет»! А пока это только история об интернете и даже не об интернете, а о тех кто шляется в интернете. Это то что самое популярное, то что прислали наши зрители...
Живая книга.
А: Теперь о «Живой книге». Откуда идея?
К Т: Ну это опять же вот интернет, потому что там были опубликованы материалы из Новосибирска, где они рассказывали о своем проекте. Но они делали этот проект в библиотеке. У них он так и назывался «Живая библиотека». То есть это был не театр, а именно библиотечный зал. М не показалось что для библиотеки, может быть не совсем тот формат. Может быть это старое во мне, что в библиотеке все таки не разговаривают, а читают. И как-то это мне показалось немного противоестественным. Если мы хотим услышать человека, то это должно быть какое-то публичное место, ну в том числе и театр. А в библиотеке, где все читают и молчат, мне показалось все это будет выглядеть слишком странно.
А: А как ты считаешь, вот прошло три показа «Живой книги», выступили три разных человека - это удачный опыт, добилась того чего хотела? Опыт удачный? Будешь продолжать, или на этом остановишься?
К Т: Нет я считаю его тоже не очень удачным, потому что, как ни странно, но меня подвели мои любимые уфимцы, они не были готовы к такому проекту. Здесь как раз развивается толерантность общества, она проявляется здесь, готовность слушать и воспринимать не самые лучшие страницы жизни людей, их переживания. Ведь каждая история, это очень трагическое повествование. Но если мы вымышленным героям сопереживаем, то реальным героям люди оказались не готовы сочувствовать. И пока наше общество не так открыто, не так терпимо, не так наверное добросердечно... Наверное я не стану повторять этот опыт. Пока я этот проект оставила на моменте того, что может быть какие-то вещи сдвинутся в обществе, тогда может быть мы придем к тому чтобы слушать чужие истории и не осуждать! Сложность была в том, что мы не смогли договориться со зрителями, что они не могут ОСУЖДАТЬ (курсив мой - Авт.). То есть рассказывают не для того чтобы выслушать осуждение. Рассказывают для того, чтобы продвинуть людей в понимании каких-то сложных социальных явлений, как одиночество, наркомания или что-то еще... Утверждение себя.
Классика.
А: Вот я смотрю: ты, твой театр, пришли к Островскому, к классике обратились, решили ее как-то пересмотреть, к этому зритель готов?
К Т: А вот Островский наоборот пошел. При чем он пошел, как всегда не у профессионалов, которые оценивали, не у критиков, хотя и критики многие, которые помоложе, в академии искусств, которые может быть не обладают еще колоссальными знаниями по истории и всему прочему и штампами, какими-то стандартами может быть и форматами. Они в один голос сказали, что им вещь очень понравилась, не просто даже понравилась, что она интересна своей концепцией. Вытащить на концептуальный уровень Островского, это задача не из простых. И это понравилось зрителям. Наверно еще и потому, что не было традиционных самоваров, плетней, не было странного сибирского «оканья», как у нас часто изображают замоскворечье и простонародную речь, не было толстых купчих и прочих. Был карнавал красок, было язычество, были какие-то странные может быть обряды, которые соответствуют настроению нашего общества. Мы хотим красок от мира, мы хотим живого восприятия. И мы хотим не разбираться в тонкостях купеческой жизни, мы хотим разобраться в себе, это главное.
Театр и город.
А: Как ваш театр живет в городе, как вы себя чувствуете? Как зритель относится к вам?
К Т: Горожане-то наш театр знают, знают наши спектакли, знают, что мы может быть единственный социальный театр, потому что у нас минимальная плата за вход. Мы в принципе очень лояльно относимся ко многим вещам, то есть к нам приходят и взрослые очень люди, но в основном конечно молодые. Мы получаем поддержку от университета и от студенческого профкома, хотя работаем не только на свой университет. У нас есть помещение, в отличие от многих, нам дают возможность показывать, практически еженедельно спектакли. Я знаю у многих театральных коллективов таких условий просто нет. У нас нет возможно костюмов, там еще каких-то вещей, но это для нас вопрос чисто творческих решений, не больше того.
Екатерина Темнова. Катя Славна. Автор, режиссер, идеолог театра.
А: А хотелось бы побольше поддержки от города?
К Т: Хотелось бы вообще сделать отдельный театр, который был бы городским. Я хотела бы чтобы мы делали профессиональный городской театр, потому что у нас нет городского театра и это сказывается. У нас вообще очень мало театров. И к сожалению они очень похожи друг на друга. А авторских театров у нас нет. В принципе они конечно есть, но они для очень узкого круга лиц. И у нас нет площадки, которая бы занималась уже признанным, в принципе, и миром и Россией искусством - концептуальным. Нет площадки в городе, где бы можно было это делать. Нас немного поддерживает бизнес, время от времени чтобы удивить своих зрителей, в каких-то проектах предлагают нам участие. Но своего театра - его нет в городе. Нет детского театра с хорошим репертуаром, старым репертуаром. Нет интересных экспериментальных работ авторских. Есть попытки. Очень хороший театр «Альтернатива», они много сделали, но к сожалению все их открытия - открытия двадцатилетней давности. То есть это было актуально двадцать лет назад, но не теперь. Само название звучит как альтернативный, коммерчески независимый, по идее им бы надо помочь приобрести площадку. Таким как они. Таким как мы. Может быть даже на территории того же молодежного театра. Пусть бы один раз в неделю шел бы какой нибудь спектакль из тех, которые не принадлежат к традиционному театру. Это бы кстати дополнительно добавило бы публики. Зритель бы пришел, чтобы просто сравнить. И немного заставило бы тех же свободных художников серьезнее относится к искусству. То есть это было бы хорошим трендом. Ну раз нет городского театра, чтобы он работал на бренд города, как туристический допустим.
Вот сейчас строят много подземных переходов, мне хотелось бы сделать театр-витрину, в подземном переходе. Идея такова, что там очень коротенькое представление, не больше пяти семи минут, чтобы не задерживать поток пешеходов. Представьте, какой это хороший манок для Уфы туристической. Имея такой арт-объект - город становится достопримечательностью. Если сюда приезжают, чтобы еще и посмотреть на такой необычный перфоманс. Вот из таких объектов и складывается облик, культурный и творческий, облик города. Множество таких точек приложения искусства к пространству наших улиц могло бы очень помочь развитию не только театра, но и всего культурного пространства. (выделено по просьбе К.Т.)
Театр «как таковой».
А: Как думаешь, что сейчас происходит с театром?
К Т: Я думаю, что он стоит на пороге возрождения. Я считаю что он скоро будет сильно востребован. Сейчас у него переходная форма, он пока ищет новые подступы к зрителям. Он явно не останется в тех формах традиционных, которые были, хотя такие театры все равно будут существовать. И тут наверно надо цитировать Питера Брука, который сказал что «театр есть или мертвый, или как таковой»! Вот наверно больше будет «как таковых». Будут какие-то специальные вещи. Будет конечно большой отвал, и наверно это не самый лучший вариант, театров созданных по западной схеме. Возможно. Но я надеюсь что общество поддержат национальные корни театра. Наверно сохранится классический балет, я так подозреваю, но вместе с тем будет конечно развиваться и джаз балет. Он может быть более интересен для поколения выросшего на больших скоростях, неправильностях жизни, других восприятиях. Театр долгое время не был трибуной, каким он был когда-то, тут много обстоятельств почему так было. Но мне кажется что сейчас люди стали искать вкусное, хорошее и уже стали отходить от такой жвачки, как КВН. Хотя их можно отнести к скоморохам, которые всегда были, это такой площадной вариант, но одновременно сейчас это становится синонимом дурного вкуса.
Искусство.
А: Здесь речь об опыте, жизненном творческом. Что для тебя теперь искусство? Цель?
К Т: Для меня искусство, это позиция. Жизненная позиция. Так сложилось в моей жизни, что мне приходится быть альтернативой. Я за многообразие форм. И когда что-то начинает становиться больше чем надо, нужно чтобы обязательно сохранялась другая сторона. Может она для кого-то неправильная, не должно быть такого, но вот я за то чтобы было много и разного. Поэтому я не могу быть против КВН или русской драмы, пусть они будут, но пусть вместе с ними будет и еще что-то, интересное, концептуальное, для кого-то даже неправильное, слишком свободное, неважно, важно держать свою ноту в мире. Чтобы разнообразия не стало меньше. Тогда можно в целом спасать планету. Если луг состоит из одних ромашек, может для какой нибудь романтической особы это очень красиво, а для нормального человека это должно быть страшно, потому что это однообразие. Потому что нет уже больше ни кашек, ни колокольчиков, ни васильков и это ужасно. Должно быть разнообразие. Я считаю это своей миссией - театральное разнообразие. Вот в этом историческом пространстве где я нахожусь, в том месте где я живу. Тут я могу сказать как Теодор Рузвельт - «надо работать с тем кто есть, где ты есть и с тем что есть». Какие варианты еще? Никаких вариантов нет! Если бы это кто-то мог делать кроме меня и лучше меня, я бы наверное чем-то другим занялась. Но пока никого к сожалению нет, даже близко на горизонте, кто бы делал это лучше меня. Пока я тут одна такая. Потому что у нас есть коллективы, которые вполне могут выглядеть как фестивальные театры, то есть они делают для публики, которой уже приелось нормальное зрелище, есть театры которые работают только на потребителя и перестали поэтому нести искусство. Я себя считаю золотой серединой, я считаю что мой театр и про искусство не забывает и помнит о том, что он должен показывать что-то интересное для людей. Да наверно я и есть поганая богема - для меня искусство это образ жизни. Провинциальная, но богема.
Мечты.
А: Чего бы хотелось? О чем мечтаешь?
К Т: Хотелось бы больше попробовать себя в каких-то форматах. Может быть даже не расширения возможностей, а большего охвата, для разного количества людей, на разных площадках. Не хватает может быть поддержки, даже не столько информационной, не хватает каких-то событий. Ну скажем мы съездили в Казань, мы там получили свои дипломы и где-то утвердились в том, что мы делаем свое дело хорошо, съездили в Пермь попробовали себя в варианте уличного театра и тоже были отмечены. Но вот в нашем городе, к сожалению, очень мало таких событий, которые могли бы тебя продвигать куда-то. У нас нет театральных фестивалей, кроме академии искусств, где можно было бы посмотреть что происходит. У нас мало культурных событий, в которых можно было бы поучаствовать и стать частью какого-то общехудожественного явления. Ну а полные залы это не панацея, я не за то чтобы стать самой популярной или востребованной, мы же работаем для тех немногих, кто ощущает свое жизненное пространство не так как большинство. Мы же за разнообразие, как я уже говорила. То есть если у нас когда нибудь станут полные залы, мы схватимся за голову и скажем - мы стали популярными, нужно делать что-то другое! Мы же работаем для тех, кто ищет какие-то свои пути, кто ищет свое самоопределение, для тех кто ищет живой театр, не устарелые формы, для тех кто в этом находит самоутверждение. Вот для этих людей, а их не может быть много.
Меркантильное.
А: Давай немного о меркантильном. Я знаю вы недавно встречались с нашим министром культуры, Аминой Шафиковой, она приходила на вашу генеральную репетицию перед закрытием сезона. Чего ты ждешь от таких встреч, на что рассчитываешь, чего бы хотелось?
К Т: Ну я бы конечно ожидала бы, чтобы было изменение культурной политики. Может быть начать с обсуждения общего. Пригласить вот всех этих творческих людей на какой-то открытый диалог. Может быть найти эти идеи, которые продвинут наш город и нашу республику. Вроде того театра-витрины, о котором я говорила, или что-то еще. Мне бы хотелось чтобы мы ушли от общепринятых штампов. Может быть в процессе диалога мы бы определились, как могут развиваться и театральные площадки и, может быть например, музеи. Это конечно очень трудно делать и сложно, потому что люди творческие они все самодостаточные, надо иметь к этому диалогу парочку психологов, чтобы эти люди могли поговорить. Но возможно диалог мог бы состояться. Возможно какие-то проекты бы появились более обсуждаемые. Не сразу выделять деньги на тендер, а может быть обсудить, насколько это может быть воспринято обществом, людьми. Хотелось бы больше открытости. Тут дело не в том кто возьмет деньги и кто будет делать, вопрос в том чтобы это было талантливо интересно и востребовано. И это хорошо, что министр может вот так просто придти в любительский театр, смотреть его. Мне было очень приятно, что человек такой демократичный. Надо быть открытым.
Еще о мечтах.
А: О чем мечтает театр? Чего ждете от будущего?
К Т: Мечтаем поехать по районам города. Чтобы проект, который называется «Децентрализация», чтобы он состоялся. Потому что на фестивале Островского, в академии искусств мы видели очень неплохие театры, к сожалению оторванные от современных тенденций. Вот мечтаем о таком культурном обмене на уровне города. Хотелось чтобы эти творческие лаборатории состоялись. И конечно хотелось бы новых спектаклей, в том числе и по современной драматургии. Но хотелось бы не общепринятых драматургов, а тех кто выросли здесь. Вот одну из таких вещей мы будем делать, это пьеса «Ромео больше не любит Джульетту». (скромно замечу, что речь идет о моей небольшой пьесе - Авт.) Ну конечно это экспериментальная работа, мне кажется там очень хорошие тексты для этого поколения молодых людей. То есть я не могу представить себе, чтобы тридцать лет назад молодые люди себя так вели, там какие-то другие были форматы отношений. Вот такая востребованность, актуальность, что делает театр живым, она должна быть заложена в драматургии. Нужно очень хорошо чувствовать свой социум, чтобы отражать его, получать от него сочувствие, получить какую то современную картинку. Пока у нас такой драматургии очень мало, которая бы писала не вообще, и не об одном каком-то конкретном человеке, а в целом о тех явлениях которые есть в обществе, создавала образ.
Пушкин и все, все, все....
А: Свой сезон вы заканчиваете Пушкиным. «Маленькие трагедии», «Фауст». Это современно?
К Т: Пушкина не надо осовременивать. Вот это странная вещь, есть классики которых надо осовременивать, то Пушкин в этом не нуждается. В нем огромный объем. Мне кажется, то что его мыслят в свечах во фраках, с какой нибудь обязательно музыкой Глинки, это как раз подчеркивает некоторую примитивность восприятия. Если взять Пушкина с его образом, то он посовременнее многих даже ныне живущих. Он не скучен, он завораживает, в него ныряешь и понимаешь, что ты никогда из него не выплывешь. У тебя одни образы захватывают другие. Но наверно для кого-то было бы удивлением посмотреть наш спектакль, потому что здесь нет фраков, здесь нет свечей. Местами спектакль мрачен, но он очень живой. Он для наших современников, как мне кажется. На языке и стилистике наших людей. Единственное чем я могу порадовать любителей классического репертуара - юбки мы сохранили. Юбки на актрисах есть, прозрачные, но есть.
А: У вас в репертуаре и бразильские поэты и итальянские писатели.
К Т: Должно все сойтись, как в саду расходящихся тропок, во первых исполнители которые есть, которые могут донести, во вторых драматургия и в третьих само время, те вопросы которые возникают у современников. Если это все в одном месте сходится, то обычно бывает удачный спектакль, который долго живет.
Мы говорили в пустом еще зале. Скоро соберутся зрители и снова начнется волшебство. То чего так иногда не хватает в мелочности и серости нашего времени. Отдельные искры вспыхивают и разгоняют скушные сумерки времени и театр живет, потому что пока на свете есть люди им не надоест кривляться, а значит будет жить представление, будет жить слово, будет жить драма и комедия нашей жизни.
Живи, Театр Облако!
25 апреля - 30 мая 2013. Уфа.Автор Артем Русанович-Himmelreich | |
|
